напрямую связана с Беларусью. С Россией мы строим Союзное государство, вместе идем в других интеграционных объединениях: ЕАЭС, ОДКБ. Это наш главный стратегический, экономический и политический партнер, поэтому нам важно понимать, что сейчас в этой стране происходит.
Почему приступили к реформированию именно сейчас? Связано ли это со словом "застой", которое все чаще употребляется в медийном пространстве, когда речь идет о внутриполитических процессах в России?

Тема "Конституционная реформа в России"

События начали развиваться стремительно с того момента, как глава российского государства обратился с посланием Федеральному собранию не традиционно весной, как всегда было принято, а в начале года.

В Российской Федерации действует Конституция 1993 года. Люди старшего поколения помнят, что после распада Советского Союза это были непростые для России и Беларуси годы, политический строй менялся с одного на другой. Нужны были конституционные основы совершенно нового формата. С 1993 года произошло очень много изменений. И я хотел бы вспомнить красивое выражение Александра Григорьевича Лукашенко, который несколько лет назад, характеризуя нынешнюю эпоху, сказал: "то время, когда Россия встает во весь свой исторический рост". Я думаю, что те вопросы, которые Россия сегодня решает в мировой политике и экономике, изменения в обществе, которые наблюдаются, привели главу государства Владимира Владимировича Путина к решению – посмотреть, как конституционно закреплены нормы, гарантии.

Общество с интересом восприняло это решение, все горячо обсуждается, самая читаемая книга - это Конституция Российской Федерации. Те 28 поправок, которые Президент внес в Государственную думу для рассмотрения, являются не то чтобы ключевыми. Они не затрагивают первую, вторую и девятую главы. Поэтому сегодня мы говорим не о новой Конституции, не о пересмотре базовых вещей, мы говорим о поправках в Конституцию Российской Федерации.

Была информация, что он напряженно работает над текстом. Сейчас время очень быстрых решений. Все мы говорим, что вступили в эпоху цифровизации. Так, может, какая-то политическая цифровизация сейчас и наблюдается в этих процессах, которые мы обсуждаем?

Первое, что очень важно для простого человека, – это гарантия социальной защищенности, определен минимальный размер оплаты труда. Это право будет гарантировано конституционно. Второе - изменение формата формирования кабинета министров. Президент идет на то, чтобы эти функции и полномочия перераспределить — наделить этой ответственностью депутатов, Государственную думу: ответственность за действия правительства ляжет на избранников народа.

Задается вопрос: зачем надо было вообще формировать рабочую группу при наличии прописанного в Конституции механизма принятия поправок? Но идет параллельно всенародное обсуждение и затем всенародное голосование.

Мне кажется, что многие вещи созвучны тому, что есть в Республике Беларусь. в России предлагается закрепить роль и статус Государственного совета. У нас - Всебелорусское народное собрание. И в общем-то у нас уже традиции сложились, и стоит подумать о том, чтобы более четко определить статус и роль Всебелорусского народного собрания.

Еще один очень важный аспект - это то, что в проекте идет речь об актах органов межгосударственных образований, принимаемых либо в рамках СНГ, либо Союзного государства, либо ЕАЭС. Сказано, что истолкование решений органов межгосударственных образований, которые созданы даже на основании международных договоров, должно осуществляться в контексте требований российской Конституции.

Анализируя текст изменений в российскую Конституцию с точки зрения полезности для нашей правовой системы, отмечу, что мне понравились дополнительные меры по защите государственного суверенитета Российской Федерации. И те предложения, которые есть в проекте, абсолютно вписываются в традиции европейских государств.

И еще может быть такой аспект. У президента появляется возможность запроса в Конституционный суд до подписания закона. И он, усомнившись в конституционности этого акта, может направить такой запрос в Конституционный суд. Это более рациональный подход, чем тот, который есть у нас, когда идет стопроцентная проверка законов, которые идут на подпись Президенту. Может быть, это излишняя трата времени Конституционного суда, когда он проводит сплошную проверку. Можно было бы из 100 процентов вычленить наиболее важные законы, которые предлагаются президенту, или когда решит сам глава государства, что этот закон надо проверить. И в общем-то там предусмотрен механизм более рациональный, чем действующий у нас.

К глубокому сожалению, мы по-прежнему видим очень мало качественной экспертизы самой сути изменений, в том числе и критической экспертизы, которая была бы интересна. Мы находимся не в эпицентре самих событий.

Изучение информационного поля вокруг этих изменений говорит о том, что мы не желаем оторваться от каких-то ярлыков. Мы все время находимся в попытке моделирования, исходя даже не из политических, а информационных представлений: зачем это нужно было делать, что это означает, может, это мобилизация общества? Это характерно и для России, и для Беларуси. Почему я об этом говорю? Потому что это очень увязывается в тот информационный шлейф, который сопровождал и предложения главы государства Беларуси по изменениям белорусской Конституции.

И, конечно, самый важный вопрос - как это отразится на нас и какой опыт это для нас. И вообще, какое созвучие, потому что созвучие очевидно. Созвучие заключается в том, что предложения по изменению Конституции Президент Беларуси внес еще и раньше, и работа эта идет.

Мы живем уже в другом обществе, чем это было 20 лет назад. У нас изменился, во-первых, технологический уклад, у нас появились новые технологии и новые отношения, связанные с технологиями, - и генная инженерия, и IT-отношения, - которые связаны с правами людей, с правами на приватность. Это отдельное совершенно направление. Кроме того, у нас повысились ценности, стандарты (я сейчас говорю про Беларусь), связанные с оценкой, например, экологии, вообще отношение к окружающей среде. Мне кажется задача экспертного сообщества - запускать эти мысли в эфир, помогать тем юристам, тем политологам, которые непосредственно участвуют в процессе, осознавать важность или неважность тех или иных идей. Сейчас это усилие позволит напитать лиц, принимающих решения, большим пониманием того, какие есть возможности.

Літаральна на днях закончылася Давосаўская канферэнцыя. І адна з найчасцейшых фразаў, якія гучалі падчас гэтых выступаў, таксама і ў рапарце Давосаўскай канферэнцыі, - гэта пра тое, што мы жывём у эпоху трансфармацыяў, калі адбываюцца сур'ёзныя перамены.

У маім дачыненні, сапраўды, з пераменамі і ў заходнім, і ва ўсходнім свеце (я маю на ўвазе постсавецкую прастору): на Захадзе гэта крызіс ліберальнай мадэлі, рост таго, што называюць "правы папулізм". Тут на постсавецкай прасторы бачны пэўны трэнд да даволі сур'езные зменаў - ва Узбекістане і Казахстане, цяпер вось усур'ёз бачна, што ў Расійскай Федэрацыі адбудуцца сістэмныя канстытуцыйныя змены. Прычым змены ў напрамку ўзмацнення парламенту, каардынацыі паміж судамі і парламентам.

Современное общество более динамично, и в нем возникают новые потребности и ценности. У части общества может быть запрос на какие-то перемены, другая часть заинтересована в стабильности.

Тогда надо как-то совместить эти понятия, потому что перемены тоже могут быть разными - либо конструктивными, либо могут повлечь за собой дестабилизацию системы. Но тем не менее считаться с этим запросом надо.

Постсоветское пространство прошло определенный этап, завершился период суверенизации. С конституционными изменениями в России, которые, возможно, будут и у нас, заканчивается постсоветская эпоха. Уже нет ее. Уже выросло поколение людей, которые сформировались в условиях новых независимых государств.

Мне кажется, что ожидать того, что мы выстроим с Российской Федерацией отношения просто соседей, не следует по той простой причине, что наши отношения более глубокие, чем соседские.

Развитие ЕАЭС будет идти более сдержанно, без драйвера со стороны Союзного государстваи

Если мы говорим о евразийстве и говорим о том, что концепция связана с тем же институализированным экономическим союзом, то каким образом строить дальше этот экономический союз, если Беларусь и Россия просто партнеры и друг с другом не связаны? То есть, драйвером этих отношений, примером этих евразийских отношений являются отношения Беларуси и России. Если они не будут показывать пример хорошей экономики, взаимного интереса и так далее, то все остальные члены ЕАЭС, наблюдающие за этим процессом, будут более сдержанны и будут думать: зачем нам? Я уже не говорю о тех государствах, которые планируют присоединиться.

Тема очень масштабная. Я думаю, и в медийном пространстве, и на экспертном уровне еще не раз вернутся к этому вопросу, к конституционной реформе в России в контексте двусторонних российско-белорусских отношений. Важно отделять негативные вбросы. Чтобы в спокойной обстановке, с нормальными аргументами и контраргументами, в дискуссии находилось понимание и доносилось до аудитории. Чтобы на первом месте была реальность, а не домыслы и спекуляции, которые, к сожалению, в настоящий момент пока доминируют в информационной среде.

Тема "Конституционная реформа в России"